Умер доктор Хасан ат-Тураби, легендарный мыслитель, суданский общественный и государственный деятель. Его называли одним из ведущих лидеров «политического Ислама», но он давно перерос любые рамки и последние годы оставался мало понятым философом. 

Его взгляды, смелые идеи и высказывания всегда вызывали споры. Многое из того, что он говорил, в особенности о нормах мусульманского права, мягко говоря, не находило понимания в широких кругах. Но в любом случае, Хасан ат-Тураби остается одним из крупнейших и интереснейших мыслителей современной уммы.

Ему удалось инициировать попытку создания в Судане государства нового типа, основанного на исламских принципах. Правда, не сказать, чтобы удачную. Как идейный лидер суданских преобразований, он стоит на одной ступени с иранским Хомейни, пакистанцем Абу Аля Маудуди, британцем Калимом Сиддики и другими крупнейшими теоретиками и практиками «политического Ислама» XX века.

Хасан ат-Тураби, получивший юридическое образование в Оксфорде и Сорбонне, родился в семье шейха в Хартуме. Был профессором юриспруденции в Хартумском университете, написал (на французском языке) и успешно защитил докторскую диссертацию по теме «Конституционное понимание чрезвычайного положения». Неоднократно подвергался арестам на родине.

В годы учебы молодой Хасан был членом студенческой группы «Братьев-мусульман», а в 1964 году возглавил это движение в Судане. Но вскоре Тураби перерос «ихванов», дистанцировался от движения и стал фигурой самостоятельной величины. Он так и остался «вещью в себе» на всю жизнь.

Вернувшись из Европы накануне революционного выступления в 1964 г., Тураби с ходу включился в политическую борьбу, войдя в контакт с лидерами крупнейших традиционных партий и влиятельных суфийских тарикатов. Вскоре он был избран в суданский парламент. После падения режима военных местная ассоциация «Братьев-мусульман» создала политическую организацию под названием «Фронт исламской хартии», куда вошли около 50 политических группировок. Новую структуру, сторонники которой выступали с требованиями принятия исламской конституции, до 1969 г. в качестве генерального секретаря возглавлял Хасан ат-Тураби.

Для ослабления позиций «Братьев-мусульман» в суданском обществе глава государства Джафар Нимейри взял курс на «исламизацию». В августе 1979 г. он назначил Тураби генеральным прокурором и поручил ему выработать предложения по реорганизации судопроизводства. В сентябре 1983 г. Нимейри объявил о введении законов, разработанных на основе Шариата. Была объявлена борьба с «незаконным обогащением», запрещено производство и оборот спиртных напитков, санкционировано учреждение «исламских банков».

Радикально настроенная часть «Братьев-мусульман» в тот период обвинила Тураби в том, что он пошел на сотрудничество с режимом. Между тем, в марте 1985 г. Хасана ат-Тураби, занимавшего пост советника главы государства по юридическим вопросам, посадили в тюрьму по обвинению в антиправительственных действиях. Нимейри, несмотря ни на что, не доверял ему и стремился подавить «братьев». Тураби провел в застенках семь лет. 

В тюрьме он написал несколько религиозных сочинений, продолжил изучение иностранных языков, а также освоил несколько способов чтения Корана нараспев. Наибольшую известность ему принесли книги «Молитва как основа веры и религии», «Вера и ее влияние на жизнь человека» и «Исламское движение в Судане». Главным объектом нападок идейных противников Тураби, обвиняющих его в религиозном оппортунизме и чуть ли не в ереси, стала книга «Проблема обновления Ислама: по пути фундаментализма» (1990 г).

На тюрьме путь Тураби не закончился. После освобождения он оказывается в министерском кресле, а затем возносится на самый верх власти. По мнению многих исследователей, Хасан Тураби был идейным вдохновителем военного переворота 30 июня 1989 г., в результате которого к власти пришли ориентированные на исламский проект военные под руководством Омара Башира. Впоследствии, правда, пути Тураби и Башира разошлись – учитель снова оказался в камере, а ученик в президентском дворце.

При Башире Тураби то садился в тюрьму, то возглавлял парламент, то опять садился, то вновь выходил, но, где бы он ни был, доктор оказывал огромное влияние на политику и жизнь суданцев. Доктор выдвигал кандидатов в президенты, возглавлял влиятельную партию, пребывая под домашним арестом и там же принимая толпы иностранных журналистов. Так оно продолжалось до самой кончины.

А тем временем большая часть политических процессов, как пишут специалисты по Судану, идет в стране именно по плану Тураби: многопартийные выборы, поиск партнерства в условиях международных санкций, заключение мирных соглашений по Дарфуру, референдум о статусе Южного Судана.

Среди внешних сил, с которыми надо иметь дело, потому что от них зависит будущее Судана и мусульманского мира, Тураби выделял США и Россию, в последнее время также обращал внимание на Китай, активно работающий на африканском направлении. И в этом Башир также следует учителю.

Американцы называли Тураби чуть не предтечей Бин Ладена и отцом террора. Но когда читаешь доступные в Интернете интервью доктора, то видишь, что он отнюдь не «идеолог радикального ислама». Про того же Бин Ладена Тураби говорил как про хорошего строителя дорог, и не очень хорошего знатока Ислама.

«Тураби — это поборник гражданского общества, — пишет о нем историк Константин Поляков. — Поборник зрелости, духовной и интеллектуальной развитости, критичности мышления, здравомыслия и патриотизма. Он видит мир через призму ислама, но не собирается его навязывать — считает, что время рассудит, и главное развивать в людях критический ум и сохранять человечность. Он находится среди древних кланов, привыкших к средневековой общественной иерархии, с «адаптированными» под нее религиозными нормами. Освободить мир от господства невежества с тем, чтобы люди могли сами выбирать, мечтал и Сайид Кутб, но он жил раньше и меньше, и не успел эволюционировать как Тураби, остановившись, похоже, на идее «революционного авангарда прогресса». Взгляд же Тураби ныне, набившего шишек и добившегося успехов, на практике прошедшего то, что Кутб лишь умозрил, ныне, как мне кажется, шире и глубже».

Позиции Тураби в вопросах о браке мусульманок с немусульманами (он допускал их), о роли женщины в обществе, о ношении хиджаба, о Христианстве, о традициях европейской культуры, об отсутствии на самом деле смертной казни в Шариате, о США и России — это то, за что он подвергается ожесточенной критике со стороны традиционных мусульман и тем более салафитов, иногда даже говорили о его психической неадекватности.

Последние годы Тураби можно было назвать, скорее, радикальным реформистом, но никак не экстремистом. Вряд ли его слишком смелые и неоднозначные идеи укоренятся, но в любом случае они повлияют на развитие уммы.

Тураби один из первых сумел совместить современную исламскую политическую мысль и европейскую гуманитарную интеллектуальную традицию. Он — пример личного развития современного мусульманского мыслителя. Но, как практик, доктор так и не смог стать единоличным главой государства. Наверное, оно и к лучшему, прежде всего, для него самого. 

К Хасану ат-Тураби и сегодня, несмотря ни на что, в кругах, порожденных Исламским пробуждением, все относятся с большим пиететом за его вклад, харизму и усердие, за жизнь, отданную служению умме. Но мало кто реально прислушивался к странным речам, выводам и фетвам классика. 

Однако труды и идеи Тураби требуют не восхищения или тотального игнорирования. Нужно настоящее научное критическое осмысление и анализ. Именно к этому призывал мусульман доктор все последние годы. Его призыв касается исламского наследия в целом. В этом главный мэсседж жизни и смерти Хасана ат-Тураби. 

Да осенит Всевышний его Своей милостью и да воздаст всем по их намерениям! Инна лиЛляхи ва инна иляйхи раджиун! Воистину, все мы принадлежим Аллаху и к Нему вернемся!

Дамир Мухетдинов,

Ответственный секретарь Международного мусульманского форума