Фото: Катарско-российский центр сотрудничества (QRCC)

Исламские финансы могут стать еще одним инструментом сотрудничества между Москвой и Дохой

Национальное видение развития Катара опирается на два принципа: модернизация и сохранение традиций. Такой подход был продемонстрирован и в ходе Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), в котором Катар участвовал в статусе страны-гостьи. Это первое масштабное мероприятие для Дохи не только после выхода из карантина, но и после примирения со своими соседями в регионе, что позволило снять с Катара длившуюся больше трех лет блокаду. И пандемия коронавируса, и блокада стали серьезным испытанием для экономики страны, но катарцы считают себя победителями. Шанс показать миру, что испытания сделали их только сильнее, представится Дохе уже в следующем году, когда Катар будет принимать у себя чемпионат мира по футболу.

В 2022 году Катар станет первой арабской и исламской страной—хозяйкой мирового футбольного чемпионата. И это двойная ответственность — не только за себя, но и за четверть населения планеты, около 2 млрд человек, исповедующих ислам. С этой религией в последние годы связано много негативных стереотипов и ассоциаций, а Ближний Восток представляется местом, где не прекращаются войны. Катар до последнего времени был не столь широко известен миру, как хранитель исламских святынь Королевство Саудовская Аравия или уже ставший привычным деловой и туристический центр региона — Объединенные Арабские Эмираты. Пожалуй, голос Дохи — телеканал «Аль-Джазира», буквально взорвавший Ближний Восток,— получил мировое признание раньше, чем сам Катар. Теперь к известным брендам страны помимо «Аль-Джазиры» можно отнести авиакомпанию Qatar Airways, Катарский университет, благотворительный фонд Qatar Charity и один из крупнейших суверенных фондов мира Qatar Investment Authority. Но для широкой публики Катар все еще остается во многом загадкой. Чемпионат мира — прекрасная возможность показать себя, а также другую сторону ислама и арабского мира.

^{Фото: Hufton + Crow}

Презентуя себя на внешних площадках, Катар подчеркивает принципы, заложенные в программу развития страны «Национальное видение 2030». Основные из них — модернизация и сохранение традиций. В Катаре очень бережно относятся к своей истории, при этом делают ставку на развитие современных технологий и повышение уровня образования, в том числе активно приветствуют роль женщин в жизни общества. В приверженности Дохи этим принципам еще в 2018 году могли убедиться москвичи, когда Россия передавала Катару эстафету проведения чемпионата мира, а буквально недавно — и гости ПМЭФ. Традиции арабского гостеприимства на площадке катарского павильона, внимание к наследию предков в рамках культурной программы и одновременно амбициозные программы развития в речах спикеров — министров и глав катарских компаний, присутствующих на форуме. Так похоже на сам Катар — с небоскребами и финансовыми центрами и одновременно с запутанными улочками традиционного арабского рынка и раскрашенными фелуками, ожидающими туристов в гавани.

Разбивая стереотипы, начнем с главного. Катар — самая безопасная страна Ближнего Востока. А в мировом рейтинге британского института Legatum, который измеряет достижения стран мира с точки зрения их благополучия и процветания, Катар в категории «Безопасность» занимает 19-е место. По совокупности показателей процветания Катар на протяжении десятилетия соперничает за первое место среди арабских стран с ОАЭ, неизменно входя в топ-50 самых благополучных стран мира. И это неудивительно, учитывая, что Катар — крупнейший производитель СПГ и страна с одним из самых высоких уровней ВВП на душу населения — $90,5 тыс. на душу населения в текущих ценах на 2021 год, согласно данным МВФ. У Катара также очень высокий показатель внутреннего сбережения — 49%.

Для любителей стереотипов будет также небезынтересно узнать, что лицо катарской политики, официальный спикер МИДа,— женщина. Лулва аль-Хатыр была назначена на этот пост в 2017 году. По ее словам, женщины занимают около 35% должностей в МИД Катара, в том числе пост постоянного представителя страны в ООН. Женщин также больше среди выпускников вузов (около 60%) и среди рабочей силы (52%). Как подчеркнула в беседе с “Ъ” госпожа аль-Хатыр, этот результат стал возможен благодаря инвестициям Катара в систему образования. Еще одно достижение Дохи в этой сфере — рейтинг Катарского университета. В международном рейтинге университетов QS Global World Rankings 2021 он занимает 245-ю позицию. Среди арабских вузов его опережают лишь четыре: два саудовских, эмиратский и ливанский университеты. Не случайно именно образование поставил на первое место среди перспективных сфер для инвестиций эмир Катара Тамим бен Хамад Аль Тани в ходе своего онлайн-выступления на ПМЭФ на пленарной сессии с президентом РФ Владимиром Путиным. «Государство Катар переживает важный этап всеобъемлющего подъема благодаря реализации национальных стратегий, программ и многочисленных проектов в рамках “Национального видения Катара 2030”. Хочу подтвердить, что основным двигателем катарской экономики на данном этапе являются инвестиции в инфраструктуру и проекты развития, среди которых в первую очередь образование, здравоохранение, транспорт, научные исследования, малые и средние предприятия»,— сказал он.

Последние несколько лет были очень непростыми для Катара. Удар по экономике, как и во всем мире, нанесла пандемия коронавируса. Темпы роста, по данным МВФ, в 2020 году снизились на 2,6%. Но уже в этом году экономика, по прогнозам, продемонстрирует рост 2,4%, а прогнозы на следующий год составляют 3,6%. Как отметил в одной из своих речей эмир, благодаря принятым государством мерам «мы смогли сохранить устойчивость валютной, банковской и финансовой ситуации в стране, а наши официальные ресурсы в течение 2020 года продолжили свой рост на фоне дальнейшей диверсификации источников и депозитов финансового сектора»: «Катарский риал доказал свою прочность и потенциал по противостоянию внешним кризисам. Несмотря на пандемию, национальная валюта сохранила свою стоимость и свободу обращения». Резистентности катарской экономики в год коронавируса добавил опыт предыдущих трех лет, когда Доха оказалась в блокаде со стороны четырех арабских стран — Саудовской Аравии, ОАЭ, Египта и Бахрейна. В это время и был взят курс на активное импортозамещение и инвестиции в технологии и внутреннее производство. Слова «Made in Qatar» стали фактически девизом страны. Взят также курс на «катаризацию» — замещение иностранной рабочей силы собственными трудовыми ресурсами. И хотя Доха неплохо справлялась, примирение Катара с его оппонентами оказало позитивное влияние на экономику не только страны, но и региона. За восстановлением дипотношений последовали снятие экономической блокады с Катара и активизация регионального сотрудничества — от товарооборота до туризма и инвестиций. Налаживание контактов произошло очень вовремя: все понимают, что предстоящий ЧМ по футболу может принести бонусы не только Катару, но и его соседям по региону.

Причиной же разрыва отношений четырех стран с Дохой в 2017 году стали обвинения Катара в дестабилизации ситуации в регионе, поддержке террористической и экстремистской деятельности, финансировании группировок, связанных с Ираном, а также в укрывательстве лидеров исламистской ассоциации «Братья-мусульмане», распространении идеологии «Аль-Каиды» и «Исламского государства» (все три организации запрещены в РФ). Тогда Катару был предъявлен ультиматум: в десятидневный срок выполнить 13 требований. Среди них прекращение финансирования организаций, включенных в террористические списки «арабской четверки» и США; отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран и поддержки там оппозиции; остановка вещания телеканала «Аль-Джазира», который обвинили в подстрекательстве к беспорядкам в регионе, и закрытие всех СМИ, прямо или косвенно финансируемых Дохой (в том числе интернет-изданий Al Arabi Al Jadeed и The Middle East Eye). Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, идеологически близкий к Катару и оказывающий ему военную поддержку, назвал изоляцию Дохи «бесчеловечной и противоречащей исламским ценностям». За три с половиной года Катар не выполнил ни одного из требований своих оппонентов, что позволило Дохе почувствовать себя победителем в дипломатической дуэли и продолжить свою достаточно активную внешнюю политику, основанную во многом на тех самых исламских ценностях, которые упомянул президент Эрдоган.

Один из главных инструментов влияния Дохи в регионе — ее благотворительные проекты. Основанный в 1992 году фонд Qatar Charity входит в список крупнейших неправительственных благотворительных организаций в регионе Персидского залива и реализует проекты в области развития более чем в 70 странах, среди которых Афганистан, Йемен, Сирия, Ливан и Палестина. Последние проекты фонда сконцентрированы на оценке ущерба, причиненного сектору Газа в результате 11-дневной войны с Израилем, и помощи пострадавшим палестинцам. Доха намерена выделить на эти цели около $0,5 млрд. При этом Катар неоднократно отвергал звучащие в его адрес обвинения в поддержке экстремистских организаций, в том числе палестинского «Хамаса», подчеркивая, что все программы помощи скоординированы с ООН. «Наша внешняя политика всегда опиралась на основу, построенную на принципах мирного сосуществования, сотрудничества между всеми странами и народами, взаимоуважения, укрепления общих интересов, упрочнения международных мира и безопасности, а также на происходящих из нашего места в регионе Залива и нашей арабско-исламской принадлежности устремлениях к эффективному участию в решении проблем арабской нации и исламской уммы (общины.— “Ъ”)»,— отмечает в одной из своих речей эмир Катара.

Доха стремится предоставлять свою площадку для диалога между различными сторонами конфликтов. Так, за последние полтора десятка лет Катар выступал в качестве посредника между хуситским движением «Ансар Аллах» и правительством Йемена; между суданским правительством и «Движением за справедливость и равенство» в Дарфуре; между Суданом и Чадом; между Джибути и Эритреей; между Суданом и Эритреей; между палестинскими движениями «Фатх» и «Хамас»; между ливанскими партиями; между США и талибами. И сейчас Катар остается одним из главных посредников в межафганском диалоге и предлагает свои услуги в диалоге между Ираном и США, а также между Ираном и арабскими монархиями Залива.

Исламские ценности и мусульманская солидарность играют важную роль не только во внешней политике Катара, но и в экономике. Финансовая модель, основанная на принципах исламских (партнерских) контрактов,— совокупность методов и механизмов финансирования, позволяющих осуществлять экономическую деятельность без нарушения базовых принципов шариата (мусульманского права). Исламский банкинг имеет ряд запретов и ограничений: запрет на выплату процентов и производные от него процентные сделки; запрет на сделки с условиями неопределенности и на финансирование таких секторов экономики, как игорный бизнес, производство свинины и алкогольной продукции. Необходима обязательная идентификация лежащих в основе сделки реальных активов. «Исламский менеджмент в отличие от западной модели завязан на внутренние потребности человека. Здесь априори не могут пройти сомнительные сделки, нацеленные на прибыль любой ценой. Моральные устои регламентированы Кораном. Человек за ошибки отвечает не перед начальством, а перед Всевышним»,— пояснила “Ъ” старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Светлана Бабенкова.

При этом исламские финансовые институты сегодня работают не только в странах, где ислам — государственная религия. Исламские банки, исламское страхование (такафул), специализированные фонды, исламские облигации (сукук) стали неотъемлемой частью финансового рынка некоторых западных государств, среди которых Великобритания, США, Германия, Люксембург и Швейцария. К 2024 году глобальные активы исламского финансирования могут достигнуть $3,69 трлн, говорится в отчете о развитии исламских финансов за 2020 год, составленном компанией Refinitiv и Исламской корпорацией развития частного сектора. В 2019 году сектор вырос на 14%, что соответствует глобальным активам $1,99 трлн, тогда как в 2018 году был зафиксирован всего 1% роста.

Согласно данным Союза арабских банков, на Катар приходится около 6% мировых активов, соответствующих законам шариата. В то же время председатель и управляющий директор катарского Dukhan Bank шейх Мухаммед бен Хамад Аль Тани утверждает, что Катар стал пятым по величине рынком исламских финансов в мире с активами на сумму $144 млрд, а активы исламского банкинга составляют 26% от общих банковских активов в стране. В любом случае рост интереса к сектору исламских финансовых услуг (IFS) очевиден, а компаниям, работающим в этой сфере, предлагаются специальная поддержка и привлекательные условия для деятельности в Катаре. В 2018 году на Катарской фондовой бирже был зарегистрирован крупнейший в мире исламский биржевой фонд для отдельной страны. Согласно отчету Катарского финансового центра (QFC) за 2019 год, совокупные активы IFS росли в среднем на 8% в год в период с 2015 по июнь 2019 года и составили в итоге 33% от общих активов финансового сектора Катара. Катарский финансовый центр оказывает специальную поддержку IFS, предлагая привлекательные операционные условия для международных исламских финансовых фирм. В марте 2019 года QFC объявил о запланированном запуске нового исламского банка в Катаре, специализирующегося на финансировании глобальных углеводородных проектов. Кроме того, по данным региональной консалтинговой компании Alpen Capital, страховая отрасль Катара была самой быстрорастущей в странах Персидского залива в период с 2013 по 2018 год и такафул играл в этом процессе решающую роль. Развивается в Катаре и сфера сукук, привлекая в том числе иностранных инвесторов. Последние выпуски сукук размещались на Лондонской и Ирландской фондовых биржах.

^{Фото: Катарско-российский центр сотрудничества (QRCC)}

С преодолением дипломатического кризиса в Заливе шансы на рост IFS в Катаре резко увеличились. «Катар уникален тем, что его банковский сектор разделен на исламский и традиционный. Это сразу дает преимущество»,— считают эксперты катарского подразделения Университета Карнеги—Меллона. При этом они отмечают, что активы исламских банков будут расти быстрее, чем обычные, особенно на фоне выхода из последствий пандемии коронавируса. «Это неудивительно, учитывая присущую исламским банкам бизнес-модель с низким уровнем риска по определенным финансовым показателям. Бизнес-модель исламского финансирования придает фирмам определенную устойчивость, и мы ожидаем, что большинство исламских банков успешно выйдут из кризиса»,— сказали эксперты изданию Gulf Times.

Перспективно развитие сотрудничества в сфере IFS и для России, тем более что на политическом уровне Катар активно поддерживает российскую умму. Сотрудничество по линии религиозных структур — важная составляющая часть как российской, так и катарской дипломатии. А в будущем, возможно, и экономического сотрудничества. В апреле комитет Госдумы РФ по финансовому рынку принял решение о создании рабочей группы по исламским финансам, задача которой — рассмотреть возможность точечного изменения российского законодательства для привлечения финансирования из исламских стран. Некоторые российские банки и финансовые структуры уже давно примериваются к IFS. Так, в феврале Сбербанк сообщил, что его центр партнерского финансирования совместно с экспертами Sberinvest Middle East провел скрининг на предмет соответствия нормам исламского финансирования акций российских компаний, торгующихся на Московской и Санкт-Петербургской фондовых биржах. В результате были выявлены 18 акций российских компаний, которые можно определить как халяльные. «Исламские финансы в России — перспективная сфера. К счастью, правила функционирования IFS понятны для юристов европейских систем. Документы, подготовленные экспертами в сфере исламской экономики, отличает высокий уровень юридической техники»,— пояснил “Ъ” руководитель направления «Правовое развития» Центра стратегических разработок Максим Башкатов. По его словам, Доха становится крупным хабом исламской цифровой экономики и налаживание контактов между российским и катарским бизнесом в сфере IFS — один из заделов на будущее.

Мария Аппакова

Источник: Коммерсантъ