Касимовское ханство

В российской историографии – «Касимовское царство», в источниках XV–XVI вв. – «Мещера», «Мещерский юрт») – гос-во, существовавшее на территории Руси / России в 1445–1681 гг.

Жизни этого гособразования сопутствовало немало дискуссионных вопросов, в первую очередь, о самом факте существования мус. гос-ва во главе с мус. правителем почти в центре православной Руси. Спорным представляется и само условие образования Касимовского ханства. До посл. времени не были изучены ни администр.-политич., ни этносоциальная структура Касимовского ханства. Дискуссии разворачивались и по вопросу, сохранялась ли данная этнополитич. единица в течение своей 200-летней истории в неизменном виде.

1. Историография вопроса. Особенностью темы К.х. является ее слабая изученность в историографии. После издания в 1863–87 гг. капитального труда В. В. Вельяминова-Зернова «Исследование о касимовских царях и царевичах» в 4 томах ни одной специальной работы, посвященной К. х., не было опубликовано. Этот труд является фундаментальным исследованием по теме. Объективный свод фактических справок и материалов делают работу актуальной по некоторым вопросам и в наши дни. Однако концепции автора значительно устарели (см. Концепции Касимовского ханства в работах российских историков).

М. Г. Худяков предложил новую концепцию К. х. (см. Худяков М. Г. и история Касимовского ханства), сделав акцент на том, что ханство было образовано отнюдь не добровольно со стороны России.

Работа Ф. Л. Шарифуллиной «Касимовские татары» (1991) представляет собой историко-этнографическое исследование материальной культуры касимовских татар. Большое внимание уделено этногенезу этой субэтнической группы.

Одна из глав работы Д. М. Исхакова «От средневековых татар к татарам нового времени» посвящена выяснению проблем составляющих государственности на тер. «Мещеры». Существенное место уделено населению «Мещеры», сама «Мещера» понимается автором как полусамостоятельное гособразование, существовавшее как до, так и после размещения Касима б. Улуг-Мухаммеда с его людьми в Мещерском Городке.

Монография Б. Р. Рахимзянова «Касимовское ханство (1445–1552 гг.). Очерки истории» полностью посвящена истории данного тюрко-татарского гос-ва и является первым опытом комплексного изучения одного из важнейших постордынских юртов.

2. Территория К. х. Вопрос о тер. К. х. является дискуссионным. Существует мнение, что оно занимало тер. практически всей Мещеры, находившейся в смежных р-нах Московского и Рязанского княжеств, где-то между «Мордвой» и «Муромой» (с гг. Касимов, Елатьма, Кадом и даже Темников) (Д. М. Исхаков, Б. Р. Рахимзянов и др.). Др. исследователи (напр., А. В. Азовцев) считают, что тер. К.х. всегда ограничивалась размерами посада Касимова и жалованных поместий близ Касимова или в др. регионах. К данной точке зрения склоняются и некоторые археологи (А. В. Чернецов).

3. Статус Касимовского гособразования можно определить как вассальное ханство. По своему обществ.-политич. устройству оно было практически идентично др. постордынским гос-вам (в особенности Казанскому и Крымскому ханствам) и в вопросах внутреннего управления в 1445–1530-е гг. являлось полностью независимым от своего сюзерена – Московского вел. княж-ва, а позднее Русского гос-ва. Ханством управлял касимовский правитель (хан или султан) вместе со своей знатью (огланы, беки, мурзы и др.). Однако внешнеполитич. жизнь этого гособразования была полностью в руках Москвы. Специфическое положение К. х. (вассальный характер государственности, географическое расположение мус. гос-ва в православной России, проживание на одной тер. татарского и русского населения) внесло в его устройство ряд особенностей. Начиная с 1530-х гг., московское руководство начинает постепенно вмешиваться во внутренние дела К.х., вводя элементы «параллельной» (подчиняющейся Москве) администрации. Однако наиболее рельефно эти нюансы выступают на втором этапе развития К.х.

4. История развития. Исходя из логики видения проблемы, возникновение К.х. явилось одним из субъективных результатов феодальной войны 2-й четверти XV в. – проигранной быв. сарайскому хану Улуг-Мухаммеду московскими войсками Суздальской битвы 1445 г. Согласно др. мнению (В.В. Вельяминов-Зернов, А. А. Зимин и др.), создание К. х. являлось попыткой Москвы противодействовать возникшему в сер. 1440-х гг. Казанскому ханству. Высказывалась также точка зрения (А. В. Беляков), согласно которой К. х. не являлось реальным политич. образованием, а пожалование Городца-Мещерского (Касимова) татарским царевичам стало началом складывания традиции пожалования служилым Чингизидам доходами с определенных городов.

В историческом развитии К. х. четко выделяются два периода. На первом (от образования К. х. в 1445 г. и до падения Казанского юрта в 1552 г.) этому ханству придавалось большое значение как династическому противовесу Казани и Крыму. На этом этапе К. х. отличалось существенной автономией в своих внутренних делах. Во втором периоде (от падения Казани до формальной ликвидации К. х. в 1681 г.) это политич. образование постепенно становится анахронизмом и российское руководство предпринимает планомерные шаги по «растворению» К. х. Изменение геополитич. ситуации в Вост. Европе в связи с завоеванием Московским гос-вом Казанского и Астраханского ханств привело к резкому изменению положения К. х. Оно приближается к положению удельного княж-ва, быстро теряет свою территорию и остатки суверенитета. После Смуты Касимов окончательно превратился в глухое провинциальное захолустье и уже почти не попадал на страницы летописей и разрядов. Существуя юридически, фактически ханство стало обычной администр. частью Русского гос-ва, состоявшей из нескольких уездов.

Первый владелец Мещерского Городка, будущего Касимова, султан Касим (прав. в 1445–69 гг. [первая дата спорная. – Ред.]) в 1467 г. претендовал на казанский ханский трон. В этом году в Казани скончался хан Халил, и неразбериха с вопросами престолонаследия в Казанском ханстве привела к тому, что часть знати выдвинула претендентом на ханский престол царевича Касима, проживавшего в Мещере. Иван III, предоставивший Касиму мощную военную поддержку, через верного ему касимовского царевича надеялся достигнуть благоприятного для себя влияния на дела соседнего гос-ва. Касим преследовал свои цели – надеялся оттеснить своих ближайших родственников от власти. Однако поход окончился неудачно, и Касиму пришлось вернуться в Мещерский Городок, где он и провел посл. годы жизни.

Сын Касима султан Данияр (1469–86 гг.) также активно использовался Москвой, но уже в военных операциях: он находился вместе с вел. кн. в походе на Новгород в 1471 г., вместе с др. русскими войсками держал оборону границы по Оке от нападения хана Большой Орды Ахмата в 1472 г., в 1477 г. участвовал в окончательном падении Новгородской респ. Он не имел права предъявлять претензии на ханский престол какого-либо наследника Золотой Орды, и Москва ограничила его помощь военной службой касимовских служилых татар.

Крымская династия Гиреев в Касимове была представлена ханом Нур-Даулетом (1486–90 гг. [посл. дата спорная. – Ред.]) и его сыновьями султанами Салтаганом (1490–1506 гг. с перерывом [обе даты спорные. – Ред.]) и Джанаем (1506–12 гг.). Москва использовала их правление в двух направлениях: политич. и военном. Нур-Даулет, бывший сыном Хаджи-Гирея и родным братом правившего в то время в Крыму хана Менгли-Гирея, являлся грозным оружием московской внешней политики по отношению к Крымскому ханству. Он мог предъявлять на ханский престол династические претензии, и это позволяло оказывать давление на политику Крыма, заставляя хана корректировать свои действия в связи с линией московского вел. кн.

Прекрасная боевая конница касимовских татар, располагаясь на границе, являлась ударной силой в борьбе как против Большой Орды, так и против Казанского ханства. В 1486–1512 гг. основные силы К. х. были брошены на помощь крымскому хану в разгроме Большой Орды. В ее падении в 1502 г. К. х. сыграло не последнюю роль.

Своего «апофеоза», наибольшего значения для Русского гос-ва К.х. достигло в 1520–50-х гг., когда основной целью московской внешней политики становится «восточный вопрос» – подчинение Казанского ханства. Одним из средств достижения контроля над политикой ханства было выдвижение своих ставленников на казанский престол. Ок. 1512 г. в Касимове вновь сменилась династия, новым владельцем стал племянник хана Большой Орды Ахмата – Шейх-Аулиар б. Бахтиар (ок. 1512–16), а затем его сыновья – Шах-Али (1516–19, 1535–46, 1546–51, 1552–67) и Джан-Али (1519–31/32). Братья Джан-Али и Шах-Али неоднократно сидели и в Казани в качестве ханов. Степень влияния Москвы на Казань в их правления была разной, поэтому колебалась и политика московских ставленников: в каких-то случаях они действовали довольно жестко, в других приходилось балансировать между разл. политич. силами. В целом оба хана являлись послушными марионетками Москвы и ни в одно правление в Казани с их стороны не было «ослушания» вел. кн.

После падения Казани К. х. просуществовало в трансформированном виде еще более 100 лет, до 1681 г. С завоеванием Русским гос-вом татарских ханств геополитич. ситуация на тер. постордынского Дешт-и-Кипчака кардинально меняется. В руках русских властей оказались быв. ханские домены, вкл. «царево место» – руины Сарая. Иван IV стал титуловаться «царем Казанским» и «царем Астраханским» и использовать это обстоятельство для признания за собой титула царя при дипломатических переговорах. Московский правитель встал в один ряд с полновластными ханами – Гиреями.

В этой сложной международной ситуации хорошим козырем Москвы во внешней политике стало К. х., существование которого использовалось в дипломатической игре с Крымом и особенно с Турцией. На все обвинения своих внешнеполитич. оппонентов о притеснении мусульман, разрушении их устоев, обычаев, веры Москва указывала на присутствие прямо в православной России мус. гос-ва, жители которого свободно придерживаются своей веры и установленных временем порядков. При этом апробированная на К. х. система «кооптации» местной элиты была перенесена на вновь присоединенные татарские гос-ва. Кроме того, после взятия Казани и Астрахани перед Москвой возникли новые проблемы, где использовалось К. х., – завоевания Урала, Сибири, далее – взаимоотношений с казахскими ханствами. Доказательство тому – «царствования» в Касимове в дальнейшем султанов и ханов из Сибири и казахских степей.

В 1552 г. Чингизидам стали жаловать крупные поместья в Касимовском и Елатомском уездах. Со 2-й пол. XVI в. сокращалось военное значение отрядов касимовских татар в составе русского войска. После смерти Шах-Али его место в Касимове спустя некоторое время занял Саин-Булат б. Бек-Пулад (в крещении Симеон Бекбулатович) (ок. 1570 – лето 1573). Вероятно, что русские власти неоднократно собирались ликвидировать К.х. Впервые это произошло после крещения Саин-Булата, после чего в Касимове более 10 лет отсутствовал Чингизид с титулом касимовского царя или царевича. В сер. 1570-х гг. представителей в ранге окольничих в Касимове сменили осадные головы, что говорит о падении значения города. Однако царь Федор Иванович возродил прежнюю традицию, и вакантное место занял Мустафа-Али б. Гайбулла (1584 или 1585 – не ранее 1590 г.).

В XVII в. Российское гос-во заметно усилило свои позиции во внешней политике. Функция К.х. как козыря в дипломатической борьбе с Турцией стала в свете усиления Москвы не столь важной. Само существование ханства отныне являлось анахронизмом, и его окончательное упразднение было лишь вопросом времени. В 1600–10 гг. в Касимове правил представитель казахских Чингизидов Ураз-Мухаммед б. Ондан, после чего место правителя в Касимове вновь стало вакантно. Возрождение титула касимовского царя в 1614 г. произошло, возможно, из-за желания русского прав-ва восстановить прежнюю ситуацию, а также, видимо, в качестве благодарности царя Михаила Федоровича к сибирскому царевичу Арслану б. Али (1614–26) за военную поддержку во время интервенций Речи Посполитой нач. XVII в. При этом компетенция касимовского царя вновь сужалась, а основной властной фигурой в Касимове постепенно становился назначаемый туда из Москвы воевода, который полностью контролировал деятельность Арслана. Касимовскому хану были запрещены любые контакты с иноземцами-мусульманами. Доходы его сына и наследника Сеид-Бурхана б. Арслана (в крещении после апр. 1654 г. – Василий Арасланович) по решению московских властей резко сократились (по мнению А. В. Белякова, с этого момента можно говорить о ликвидации К. х.). В сер. века касимовский царевич был крещен, сохранив за собой звание владетельного правителя Касимова. Все это входило в планомерную политику Москвы по окончательному устранению посл. признаков самостоятельности К. х. Тем не менее за Сеид-Бурханом сохранили поместья и титул царевича касимовского, а в 1636 г. даже частично восстановили его доходы с посада, таможен и кабаков (в 1654 г. все кабаки были отписаны на русского царя). При этом судебные татарские пошлины Сеид-Бурхану возвращены не были. Статус касимовского царевича сравнялся с иными служилыми Чингизидами, и он потерял положение безусловного старшинства среди иных служилых царей и царевичей. После смерти Василия Араслановича (1679) поместья царевича и доходы с Касимова достались его сыновьям Семену и Ивану. В 1681 г. за ними остались только поместья, что стало концом существования К.х. После 1681 г. касимовские правители больше не назначаются, ханство было полностью упразднено.

5. Роль и значение К. х. для изучения истории татар. К. х., безусловно, являлось одним из продуктов распада Золотой Орды. Образовавшись как ордынский юрт на тер. формирующейся Московской Руси, оно достаточно быстро превратилось в вассальное московскому вел. кн. образование, своего рода марионеточное гос-во для разл. целей российской внешней политики (в понимании Москвы и ее правителей). Его владельцы, несомненно, являлись вассалами вел. кн./царя и самостоятельной политич. роли не играли.

Однако не стоит и преувеличивать степень зависимости К. х. от Русского гос-ва. Как известно, в XV – нач. XVI вв. для гос-в – наследников Золотой Орды, русских княжеств, а также для сложившейся на их основе Московской Руси была характерна сложная система взаимосвязей, в которой доминирующей чертой их отношений была взаимозависимость. Именно поэтому К.х., будучи частью «вотчины» московского вел. кн., даже в 1517 г. могло одновременно восприниматься крымским ханом Мухаммед-Гиреем как свой «юрт». Да и тюркское население Мещеры, в лице прежде всего представителей крупных мус. феодальных кланов со своими людьми, до ликвидации ближайших татарских ханств и упрочения границ Русского гос-ва, обладало правом свободного отъезда.

Некоторые данные говорят о равнозначности статусов К. х. и Казанского ханства (особенно в представлении правителей «Тахтамышева царева юрта» – Крымского ханства); при этом никем не ставится под сомнение важная роль Казани в системе постордынских гос-в.

Не следует забывать и того факта, что в рамках тех правовых норм, которые доминировали на пространствах Восточноевропейской равнины в XV – 1-й пол. XVI вв., московский государь формально имел более низкий статус, нежели касимовский правитель, т. к. не являлся в отличие от последнего Чингизидом. В структуре российских служилых уделов, которые были широко представлены в Московии изучаемого периода (Кашира, Серпухов, Звенигород, Юрьев-Польский, Романов), Мещера имела наивысший ранг. В отличие от др. городов подобного рода Касимов предоставлялся только Джучидам – высшей категории золотоордынской знати.

В целом Мещерский юрт можно признать одним из гособразований волго-уральских татар, в рамках которого сформировались такие существующие до сих пор субэтнические общности, как касимовские татары и мишари.

Российское завоевание Казанского и Астраханского ханств в сер. XVI в., серьезно изменившее этническую и конфессиональную структуру населения России, ознаменовало собой начало ее превращения в многонац. имперское гос-во, не запрограммированное на ассимиляцию народов или унификацию веры. Но «предначало», некий «пролог» в этом отношении был положен еще в сер. XV в. в связи с образованием на тер. Руси К. х.