Богохранимый отрок
У кормилицы Халимы
Мекканцы, как и другие аравийские горожане, имели обыкновение отдавать новорожденных на воспитание в семьи кочевников. Так они оберегали потомство от распространенных в городах заразных болезней и с детства прививали им знание чистого арабского языка, сохранившегося у бедуинов.
Кормилицей младенца Мухаммада стала Халима бинт Абу-Зуайб из племени сад. По ее воспоминаниям, было это так.
Целый год свирепствовала засуха, опустошая их края. Вместе с соплеменницами Халима решила попытать счастья в Мекке, надеясь взять там младенца на вскармливание. В сопровождении мужа аль-Хариса и с грудным ребенком на руках, отправилась она в путь, восседая на серой изможденной ослице, из-за которой всему каравану приходилось то и дело останавливаться. Еще взяли они с собой верблюдицу, старую-престарую. И капли молока не нацедить было от нее. Дитя Халимы плакало ночи напролет, мешая спать остальным. Ведь у самой женщины молока было не в избытке, да и с верблюдицы спрос был не велик. И все же надежда на спасительный дождь не покидала их.
В Мекке садитки стали подыскивать для себя новорожденных. Одного лишь Мухаммада брать никто не хотел. «Сирота, что могут дать за него мать и дед?» — рассуждали они. Уже все женщины взяли себе младенцев, и только Халиме никто не достался. Когда пришла пора собиратся в обратный путь, она сказала мужу:
— Видит Бог, как мне не хочется единственной возвращаться без младенца. Пойду-ка возьму этого сироту.
— Тебе виднее. Остается только уповать, что благодаря ему Бог осенит нас Своей милостью, — согласился аль-Харис.
И Халима забрала Мухаммада.
Воротившись к себе, женщина приложила младенца к груди, и обе груди тотчас разбухли от молока. Мальчик стал сосать и сосал, пока не насытился. Молока хватило и на собственного малыша Халимы. Тот крепко заснул и впервые за многие ночи дал отдохнуть своим родителям. Когда же аль-Харис встал, чтобы подойти к верблюдице, то обнаружил, что ее вымя полным-полнехонько. Подоив, он и сам вдоволь напился, и жену порадовал. Что за чудная ночь выдалась для обоих!
— Воистину, Халима, тебе досталось благословенное дитя! — наутро воскликнул аль-Харис.
— Надеюсь, что так.
И караван тронулся в обратный путь. Халима с Мухаммадом ехали все на той же серой ослице. Но вдруг животное припустило, да столь резво, что обогнало всех, и не было быстрее ослицы.
— Ну же, Халима, потише, дождись нас, — кричали ей вслед товарки. — Да разве это не та самая ослица, на которой ты ехала раньше?
— Та.
— Ой, неспроста все это, — не унимались подруги.
Позже, вспоминала Халима, ее скотина стала возвращаться с кочевья отъевшейся, с тугим от обильного молока выменем. Другие же хозяева не могли выжать из своей животины ни капли. Порой сородичи даже наставляли пастухов перегонять скот на то место, где паслись стада Халимы, но и тогда лишь овцы Халимы приходили домой с молоком.
Тем временем все новые знаки благодати Божьей нисходили на семейство Халимы. Мухаммад же развивался как никакой другой ребенок. В два года, когда его отняли от груди, он был уже упитанным крепышом. Пришло время возвращать его родным. Однако, не желая остаться без небесных благоволений, аль-Харис и Халима только и думали о том, как удержать мальчика.
Прибыв в Мекку, молочные родители явились к матери Мухаммада и стали убеждать ее оставить дитя у них, пока ребенок не подрастет. «Места себе не нахожу, как бы он здесь, в Мекке, не заразился чумой», — убеждала Халима мать ребенка. Слово за слово, и та согласилась.
Раскрытие груди
По прошествии нескольких месяцев после возвращения из Мекки Мухаммад вместе с молочным братом пас ягнят за шатром. Вдруг, как вспоминала Халима, ее сын прибежал к ней. «На помощь! — закричал он. — Братца моего, курайшита, схватили двое в белом, бросили оземь и вспороли живот!». Халима с мужем опрометью бросились в указанное место. Там они увидели Мухаммада целым и невредимым, но заметно побледневшим.
— Что с тобой, сынок?
— Да вот, откуда ни возьмись налетели двое в белых одеяниях, опрокинули меня на спину и отворили мне живот, ища в нем неведомо что.
Позже сам Пророк так описывал происшедшее: «Однажды, а было сие, когда я воспитывался среди садитов, пасли мы с братом ягнят за шатрами. Вдруг подходят ко мне двое в белых одеждах, несут золотой таз, а в нем — полно снега. Схватили меня, вскрыли нутро, выхватили сердце, рассекли его, извлекли из его средины черный сгусток и выбросили. Затем очистили мне сердце и живот, омыв их снегом. И вот один молвит другому: “А ну-ка, положи его на одну чащу весов, а на другую — десяток его сородичей ”. Тот послушался, и я перевесил всех. Тогда первый сказал: “А теперь выставь против него сотню сородичей”. Но и на этот раз я оказался тяжелее. Когда же мне противопоставили тысячу сородичей, я и их превозмог в весе. “Довольно, даже если выставить против него весь его народ, все равно он перетянет”, — заключил первый».
В иных версиях упоминаются две белые, похожие на орлов (наср), птицы или два журавля (курки). Повествуется и о том, что Мухаммад тогда же был отмечен печатью пророчества, сотканной из чистого света, а в сердце его была вложена сакина — умиротворение Божье.
Согласно некоторым толкователям, именно об этом раскрытии упоминается в аяте: «Разве Мы не раскрыли грудь твою?» (94:1).
Возвращение в семью
Когда взволнованные Халима с Мухаммадом вошли в шатер, ее муж сказал: «Боюсь, как бы к нему не пристало чего дурного. Давай вернем его родным, прежде чем это случится». И они поспешили доставить мальчика матери.
Приезд кормилицы с Мухаммадом явился для всех неожиданностью.
— Почему вы привезли его обратно? — удивилась Амина. — Ты же сама хотела, чтобы он подольше оставался у вас.
— Милостью Божьей, мальчик подрос, я исполнила свой долг, — отвечала ей Халима. — Боюсь, как бы с ним не приключилось чего. Возвращаю его тебе целым и невредимым, как ты того и желала.
— Тут что-то не так, — заволновалась Амина, — говори как есть начистоту.
Мать настаивала до тех пор, пока Халима не выложила всю правду.
— Ты опасаешься, что это был сам Сатана?
— Именно.
— Быть того не может. Сатана над ним не властен. У сына моего великое будущее. Хочешь, я расскажу тебе про него кое-что?
— Хочу.
— Вот зачала я его и вдруг вижу — сияние. И будто исходит оно из меня, освещая мне замки сирийской Бусры. И носить дитя было легко, так легко, как никогда прежде. На свет малютка явился, упираясь ручонками о землю и обращая головку к небесам. А теперь оставь его, Халима, и ступай с миром.
Согласно еще одному сказанию, когда Халима с ребенком прибыла в Мекку, по дороге к родным Мухаммад затерялся в толпе. Долго искала его кормилица, но тщетно. Придя наконец к его деду, Абд-аль-Мутталибу, она сообщила:
— Сегодня я привезла Мухаммада. Но в верхней Мекке, где мы оказались, он исчез, и теперь я ума не приложу, где он.
Абд-аль-Мутталиб поспешил к Каабе, взывая к Богу о спасении внука. Вскоре Мухаммад нашелся. Его обнаружил Варака, дед по материнской линии. Когда ребенка привели к Абд-аль-Мутталибу, тот усадил его на плечо и, не мешкая, отправился с ним к Храму. Там он несколько раз совершил обход вокруг него, вознося молитву за найденыша, а затем отправил внука к Амине.
Этот случай, как полагают некоторые толкователи, подразумевается в аяте: «Тебя, заблудшего, Разве Господь не путеводил?» (93:7).
Впоследствии Пророк любил повторять товарищам: «Я и есть самый настоящий араб среди вас — курайшит, да еще и вскормлен садитами».
Кончина Амины
Мухаммад рос, окруженный заботой матери Амины и деда Абд-аль-Мутталиба, под сенью Бога, наилучшим образом подготовившего его для приятия пророчества.
Когда ребенку было шесть лет, мать отправилась вместе с ним в Медину, чтобы навестить родственников-наджжаритов. Как позже вспоминал Пророк, во время своего месячного пребывания в гостях он научился плавать в пруду, что находился в наджжаритском квартале. Запомнилось ему и то, как он играл с детворой, в особенности с девочкой по имени Унайса, близ некоего замка-крепости, как вместе со сверстниками запускал голубей, садившихся потом на башни замка.
На обратной дороге из Медины в Мекку, в местечке Абва, Амина занемогла и вскоре там же скончалась. Так шестилетний Мухаммад стал круглым сиротой. Рядом толкователей намек на это усматривается в словах Корана: «Тебя, сироту, разве Господь не приютил?» (93:6).
В Мекку Мухаммада доставила его нянька Умм-Айман, сопровождавшая Амину в поездке. По другой же версии, Умм-Айман получила печальное известие, находясь в Мекке, откуда приехала в Абву забрать мальчика.
Много лет спустя, после хиджры, Пророк посетил могилу своей матери. Там он горько плакал, а ему вторили все остальные. Относительно же места захоронения Амины свидетельства расходятся — в Абве (преобладающая версия) или в Мекке. Некоторые полагают, что она могла быть сначала предана земле в Абве, а затем ее тело перенесли в Мекку. Поэтому в иных версиях предания о посещении Пророком могилы матери фигурирует то Абва, то Мекка.
Продолжение следует
Материал
опубликован в газете «Медина аль-Ислам», № 60,
15 – 21 марта 2008 — с. 4
17.03.2008
Ссылки по теме:
17-03-08 В Дубае будет создан музей Пророка Мухаммеда
Почему у Пророка Мухаммада было более четырех жен?
Стал ли Мухаммад Пророком против своей воли?
